Песнь пророка - Линч Пол

Глава 1

Снаружи стемнело, и, стоя у окна в сад, она не услышала стука. Как беззвучно тьма вбирает в себя вишневые деревья. Вбирает последние листья, и листья шепчутся, но не сопротивляются. Она устала, день прожит, оставшаяся рутина перед сном, дети устроились в гостиной, и это чувство, что можешь немного передохнуть, стоя у стекла. Смотришь в темнеющий сад и хочешь слиться с тьмой, выйти из дома и улечься с ней рядом, лежать вместе с опавшими листьями, и пусть ночь идет себе, а с рассветом проснуться обновленной навстречу утру. Вот только этот стук. Она слышит, как он входит в ее мысли, резкий, настойчивый, кто-то не жалеет дверного молотка, и это заставляет ее нахмуриться. Вот и Бейли тоже стучит в стеклянную дверь кухни, зовет ее, показывает в сторону прихожей, не отрываясь от экрана. Айлиш видит, как ее тело движется в направлении прихожей с малышом на руках, открывает входную дверь, за стеклом на крыльце двое мужчин, и во тьме почти не разглядеть их лиц. Айлиш включает свет на крыльце, и по позам мужчин сразу можно понять, откуда такие берутся, она распахивает дверь, и кажется, будто холодный ночной воздух вздыхает, тишина пригорода, дождь почти беззвучно поливает улицу Сент-Лоуренс, черный автомобиль, припаркованный перед домом. Как им удается нести в себе это ощущение ночи. Айлиш наблюдает за мужчинами, чувствуя свою защищенность, тот, что слева, помоложе, спрашивает, дома ли муж, и что-то в его отстраненном, но пристальном взгляде словно пытается проникнуть внутрь Айлиш и там зацепиться. Она успевает мельком оглядеть улицу, замечая одинокого собачника под зонтом, ивы, кивающие в такт дождю, мельтешение большого телеэкрана в доме Зэйджеков через дорогу. Отмечает, почти со смехом, универсальное чувство вины, которое невольно испытываешь, когда полиция стучится в твою дверь. Бен начинает извиваться у нее на руках, тот, что справа, в штатском, постарше, смотрит на ребенка, лицо как будто смягчается, поэтому она обращается к нему. Айлиш видит, он сам отец, такое не скроешь, тот второй слишком молод, слишком опрятен, крепкая кость, она начинает говорить, голос неожиданно садится. Муж скоро будет дома, примерно через час, хотите, я ему позвоню? Нет, в этом нет необходимости, миссис Стэк, когда он вернется, не могли бы вы попросить его при первой возможности нам перезвонить, вот моя визитка. Пожалуйста, зовите меня Айлиш, могу ли я чем-нибудь помочь? Боюсь, что нет, миссис Стэк, у нас дело к вашему мужу. Тот, что постарше, в штатском, широко улыбается малышу, она замечает морщины вокруг его рта, в лице больше нет угрюмой серьезности, неподходящее выражение для работы. Не волнуйтесь, миссис Стэк. С чего бы мне волноваться, гарда? И то верно, миссис Стэк, мы больше не хотим отнимать ваше время, разве мы недостаточно намокли, пока стучались, теперь, чтобы обсохнуть, придется включать в машине печку. Она закрывает дверь на крыльцо, сжимая в руке карточку, наблюдая, как мужчины идут к автомобилю, как автомобиль двигается с места, тормозит на перекрестке, задние фары вспыхивают, словно два глаза. Еще раз окидывает взглядом улицу, которая снова затихает, ее обдает жаром из прихожей, когда она заходит и закрывает за собой дверь, Айлиш замирает, изучая визитку, и ловит себя на том, что стоит, затаив дыхание. Это чувство, как будто что-то вошло в дом, ей хочется положить ребенка, остановиться и подумать, вспоминая, как нечто стояло рядом с чужими мужчинами на пороге, а после свободно зашло в прихожую, что-то бесформенное, но явственно ощутимое. Айлиш чувствует, как оно крадется с ней рядом, когда она пересекает гостиную, Молли сжимает пульт над головой Бейли, тот пытается его перехватить и с умоляющим видом смотрит на мать. Мам, скажи ей, чтобы не переключала мою программу. Айлиш закрывает за собой кухонную дверь, усаживает малыша в детское креслице, хочет убрать со стола ноутбук и дневник, но замирает, закрывает глаза. Ощущение чужого присутствия никуда не делось. Она смотрит на телефон, берет его со стола, рука медлит над экраном, затем шлет Ларри сообщение, и Айлиш снова оказывается перед окном. Сад, окутанный тьмой, уже не кажется желанным, что-то из этой тьмы вползло в дом.

Ларри Стэк расхаживает по гостиной с визиткой в руке. Он хмуро смотрит на визитку, кладет ее на журнальный столик, качает головой, откидывается в кресле, рука теребит бородку, пока жена молча наблюдает за ним, привычно оценивая, в определенном возрасте мужчина начинает отращивать бороду не для того, чтобы казаться старше, а напротив, подчеркивая, что молодость осталась позади, и сейчас Айлиш с трудом вспоминает его бритым. Наблюдает, как его ноги шарят в поисках тапочек, лицо немного разглаживается, когда он откидывается на спинку кресла, и, пока брови не сходятся на переносице и хмурая гримаса не расползается по его лицу, можно решить, что Ларри думает о чем-то другом. Он наклоняется, подбирает визитку со стола и говорит: скорее всего, ничего особенного. Она укачивает ребенка, пристально вглядываясь в него. Что значит «ничего особенного», Ларри? Он вздыхает, проводит по губам тылом кисти, встает с кресла, начинает шарить по столику. Куда делась газета? Ходит по комнате, ищет и не находит, вероятно, уже не газету, а что-то в глубине своих мыслей. Затем оборачивается, смотрит на жену, кормящую грудью, этот образ, который есть сама жизнь, настолько не вяжется со злым умыслом, что его начинает отпускать. Он подходит к Айлиш, протягивает к ней руку, но отдергивает, когда их взгляды встречаются. Государственная служба национальной безопасности, говорит она, ГСНБ, это не простые ребята, не полицейский инспектор у твоей двери, что им от тебя надо? Он показывает на потолок: ты когда-нибудь научишься говорить тише? Заходит на кухню, пожевывая губу, берет с сушилки стакан, переворачивает, открывает кран, глядя во тьму мимо своего отражения, вишневые деревья стали совсем трухлявые, того и гляди упадут следующей весной. Ларри делает большой глоток, возвращается в гостиную. Послушай, говорит он, почти бессознательно понижая голос до шепота. Я уверен, беспокоиться не о чем. И пока он говорит, уверенность утекает сквозь пальцы, как будто он вылил стакан воды в подставленные ладони. Айлиш наблюдает, как муж снова растекается в кресле, машинально переключая каналы. Он поворачивается, замечает, что пригвожден ее взглядом, наклоняется вперед, вздыхает, тянет себя за бородку, словно хочет сдернуть ее с лица. Послушай, Айлиш, ты же знаешь, как они работают, чего добиваются, они собирают информацию, но скрытно, и рано или поздно тебе придется выложить им то, чего они хотят, не сомневаюсь, они копают под какого-то учителя, естественно, что им захотелось обсудить это со мной, предупредить, возможно, перед тем, как арестовать его, послушай, я позвоню завтра или послезавтра и узнаю, что им нужно. Она разглядывает его лицо, ощущая внутри пустоту, разум и тело жаждут забыться сном, сейчас она поднимется и переоденется, считая часы до следующей кормежки младенца. Ларри, произносит она, и он отшатывается, как будто она пропустила ток через его руку. Они просили перезвонить при первой возможности, перезвони им сейчас, номер на визитке, докажи, что тебе нечего скрывать. Он хмурится, медленно вдыхает, словно примеряется к неизбежному, разворачивается и смотрит ей прямо в лицо суженными от гнева глазами. Что значит нечего скрывать? Ты знаешь, что я имею в виду. Нет, не знаю. Ларри, это просто фигура речи, пожалуйста, перезвони им сейчас. Почему ты всегда все усложняешь, я не собираюсь звонить им в такой час. Ларри, пожалуйста, сделай это сейчас, я не желаю, чтобы ГСНБ толпились у нашей двери, ты же знаешь, что происходит в последние месяцы. Ларри подается вперед, словно ему тяжело встать с кресла, хмурится, затем подходит и забирает ребенка у нее из рук. Айлиш, пожалуйста, выслушай меня, нельзя терять лицо, они знают, я человек занятой, заместитель генерального секретаря ирландского учительского профсоюза, и я не собираюсь плясать под их дудку. Все это прекрасно, Ларри, но почему они явились к нам домой в такой час, вместо того чтобы днем заглянуть к тебе в офис? Послушай, любимая, я перезвоню им завтра или послезавтра, может быть, оставим это до утра? Его тело стоит перед ней, но глаза обращены к телеэкрану. Уже девять, говорит он, я хочу посмотреть новости, и кстати, где это шляется Марк? Она оглядывается на дверь, рука сна обнимает ее за талию, она шагает навстречу Ларри и принимает ребенка из его рук. Понятия не имею, я перестала следить за его перемещениями, вечером у него была тренировка по футболу, и, вероятно, он поужинал у друга или пошел к Саманте, в последнее время они неразлучны, не понимаю, что он в ней находит.